Но есть места, где слово «ад» - не метафора, не сравнение, не ассоциация - самая что ни на есть действительность страданий, ужаса и скрежета зубов.

Приют для бездомных животных – ад для всех в нём живущих. Немногие люди отваживаются посещать эти застенки и уж совсем единицы – там работать.

Представьте себе клетку, в которую насильно, против воли запихнули нескольких собак. Причем запихивая, никто не озадачивается проблемой совместимости характеров будущих соседей. Так в одной клетке могут оказаться обозленная на весь белый свет и судьбу огромная уличная собака и тоненькая, нежная, трепетная собачка, ещё вчера бывшая домашней. Мало кого будет волновать судьба второй. Ее могут обнаружить наутро загрызанной насмерть. Какие муки ей пришлось выдержать ночью, знает лишь ее душа.

Представьте себе лютую зиму и ту же самую (впрочем, как и любую другую) клетку, и собаку, свернувшуюся калачиком на мерзлом полу. Она не может войти в будку, чтобы согреться: ее туда просто не впускают более сильные соседи по «жилплощади». Ее могут обнаружить на утро замерзшей насмерть. Если же она выжила, но заболела, возможно, это кто-нибудь заметит, и тогда её грубо возьмут на удавку и потащат к ветеринару. Притащить могут уже труп, ибо удавка – это удавка а руки, которые ее затягивают, грубые и сильные. Никто даже не обратит на этот ужас никакого внимания – некому. В будние дни в приюте, как правило, кроме работников, других людей не бывает. Приехав в выходной навестить приютскую собаку, можно на её обычном месте обитания обнаружить пустой вольер. Никто не станет озадачиваться объяснениями, что произошло с собакой. Для рабочего это всего лишь "освободившееся место", куда теперь можно посадить следующую приговоренную к заключению, которую привезут сдавать в приют уже сегодня. Долго клетка никогда не пустует, так какая разница, кому бросать в ведро "сухари"?

Теперь представьте себе клетку, в которой находятся две-три собаки. Добрые, ласковые, не драчливые, но… им нечего есть. День, два, три. Нет воды. Даже из глаз уже ничего не льется – нечему. Они могут лишь тихо стонать и умолять о помощи. Однажды - истощенных и умерших - их вытащат, чтобы посадить на их место новых.

Снова представьте себе ту же самую клетку. И все, как будто, терпимо: что-то насыпано в ведре, никто не дерется, но открывается дверь и вечно злой, недовольный своей участью мужик, кидается на собак с лопатой наперевес, чтобы те разбежались в разные стороны, освободив ему место для уборки. Кто отскочить не успел, получает полновесный удар по спине. Удар может оказаться такой силы, что на следующий день, собака уже не встанет. Никогда уже вообще не встанет. Собака – инвалид. Участь ее предрешена.

Можно ещё долго описывать картины Ада, но хватит и этих, чтобы представить себе жизнь приюта.

Волонтеры, приходящие в приют, берут под опеку самых нуждающихся, беззащитных, страдальцев приюта, отдают им тепло души, кормят съедобной едой, дарят немного свободы, выводя на прогулки. Собаки ждут этих людей, как ангелов, не понимая того, что на самом-то деле эти люди приходят к своим АНГЕЛАМ.

С какими трудностями приходится сталкиваться волонтерам в приюте – отдельная история. Тот самый мужик, злой на судьбу, приехавший сюда за тридевять земель, чтобы получить возможность купить десяток хлебных буханок на ужин своей семье, легко их оскорбит, наорёт или вообще не впустит в приют. И, бесправные, они в слезах, тащатся обратно, слушая плачь своих Ангелов. Может случиться так, что волонтер больше не переступит порог приюта, ибо сердце у него одно, и когда оно остановится, заменить его будет некому.

Если у вас чуткое сердце и здравый ум, прислушайтесь – вы услышите плачь Ангелов. Может быть, этот стон из застенков остановит вас в момент, когда вы решите, захотев избавиться от собаки, привести ее к дверям приюта. Может быть, кому-то он станет призывом найти в себе силы, чтобы стать добрым Ангелом-Хранителем для АНГЕЛОВ, живущих в Аду, а кого-то позовет на борьбу против жестокого обращения с животными.